Есть такая логическая конструкция, которую можно назвать «американским аргументом». Суть: есть страна, Соединенные Штаты, в которых уровень преступности выше, чем в среднем по Европе, очень хорошо с оружием, и смертей от оружия больше, чем где-либо в “первом мире”. Естественно, противники оружия моментально выстраивают причинно-следственную связь первого порядка «оружие = убийства». Если это подкрепить тем, что можно по аналогии назвать «японским аргументом», то есть примером страны, где очень мало убийств в принципе, а оружия почти нет, то у нас как бы вырисовывается картина мира, работающего по принципу «больше оружия = больше насилия». О том, насколько это ошибочно, вкратце изложено здесь.
В этот раз предлагается разобраться конкретно с американской статистикой оружейного насилия. Именно на американской статистике основана подавляющая доля рассуждений об оружии: во-первых, ведется она вполне удовлетворительно, во-вторых, широка и изобильна. Поверьте, именно сам разбор случаев смерти, вне рассуждений о причинах и прочем — тот еще материал. Основная работа уже сделана различными дублирующими агентствами сродни Центру по контролю и профилактике заболеваний США (CDC), остается лишь интерпретировать. Страница Fivethirtyeight содержит доходчивую инфографику, основанную на их данных.
Пробежимся по представленным фактам:
1. Более 30 тысяч человек в США получают смертельные ранение от огнестрельного оружия
2. Две трети(!) смертей от оружия это самоубийства. 85% самоубийц — мужчины, причем белые — 17.5 тысяч из 20 расставшихся с жизнью, преимущественно взрослые люди.
3. Треть смертей от оружия в США — убийства. Более половины жертв — молодые мужчины, три четверти из которых — черные.
4. Примерно 1/10 жертв — женщины.
5. С 1993 года количество убийств с оружием снизилось на 49%. Это вопреки росту числа стволов, наплыву иностранцев и еще целой кучи факторов. То есть, динамика положительная.
6. Опросы показывают что сами американцы, опять же, верят, что количество преступлений с оружием выше, чем было 20 лет назад. Что интересно — 65% тех, кто в это верит — женщины, меньше других страдающие от насилия с оружием.
7. Пугающая цифра в 71% убийств оружием — это чернокожие (black) или латиносы (hispanic).
8. Те преступления, что совершаются, в основном относятся к активности банд.
9. Свыше половины убийств приходится на 2% округов.
9. Примерно 3% убитых оружием или около 1000 человек — убиты полицейскими
10. По разным оценкам 70–80% преступлений совершаются нелегально добытым оружием.
Попробуем разобрать эти данные, агрегированные в факты, по составляющим. Все они легко проверяемы и взяты либо из не политизированных источников, или, для упрощения проверки читателем, основаны на публикациях. агрегирующих такие источники. Так, крайние два пункта взяты из статьи на NCBI и основаны на уйме исследований, но данные эти считаются общепризнанными и часто встречаются. Цифра из девятого пункта — усредненное между оценками изданий The Guardian и The Washington Post. Десятый пункт уже стал предметом постепенного признания со стороны уже даже левой, т.е. антиоружейное прессы, такой как The Washington Post.
Первое — акценты медиа некорректны, а публика введена в заблуждение. Громкие события вроде массшутингов или применения оружия полицией составляют малую долю от смертей, однако получают какое-то невероятное освещение в СМИ и внимание со стороны законотворцев. Между прочим, последнее идет в общенациональную копилку смертей от оружия!
Относительная “политическая дороговизна” этих событий заставляет заинтересованных накручивать счетчик, изобретая новые методики подсчета в случае массшутингов или выдавая шок-заголовки в случае с “тысячей убитых полицией”, хотя казалось бы — если по тысяче человек погибают от каждой из причин, почему медиа кричат лишь о единичных случаях? Касаемо полиции, то и вовсе “убийство оружием” иногда бывает должностной необходимостью — интернет полнится видео о неадекватном поведении вооруженных людей при задержании.
Второе — фактор этнической преступности присутствует, и все тут. Кстати, о массшутингах. Если пойти на поводу у левых, и массшутингом называть любой бытовой инцидент, в котором подстрелили 4+ человек, а именно этого они и требуют, то сводка по лицам массшутеров за 2019 год будет выглядеть так.
Как понимать “расовое и культурное разнообразие” со сдвигом в сторону темнокожих? Не слишком политкорректно, но отрицать то, что по каким-то причинам не-белые чаще убивают оружием невозможно. Две трети от 13 тысяч убийств — это все-таки статистика. Уместно вспомнить и про «японский аргумент», как пример страны с низким уровнем насилия. Стоит ли напоминать о том, что Япония — страна с невиданным уровнем однообразия этнического состава населения? Может проблема не в оружии, а в социальной напряженности, вызываемой этническим расслоением?
Американские континенты полны оружия, но контраст от любой страны Латинской Америки к Канаде, прямо скажем, разителен, и отличается на порядки. Не Мексика и Бразилия, однако, десятилетиями держат позиции в ТОП-10 по владению оружием, а Канада. Путешествие от Карибского моря до Гудзонова залива ознаменуется планомерным спадом в уровне преступности, тогда как уровень оружия будет просто варьироваться, и если в Канаде преступность почти достигнет континентального минимума, то оружия, опять же, будет очень и очень много. Короче говоря, дистанцировавшисьот проблемы оружия можно увидеть нелицеприятный факт: убийств и преступлений тем меньше, чем дальше мы от анклавов черного и латинского населения.
А что США? США имеют среднее количество не-белого населения (меньше чем в Латинской Америке, очевидно), и средний по меркам континетов уровень убийств/преступности — не зашкаливающие десятки убитых на 100тысяч, как в Латинских странах, но и не Канадский уровень, который ближе к европейскому.
Добавим, что убийства в США высоко концентрированы, как, впрочем, и население. Что примечательно, если концентрация населения и убийств примерно совпадают, то уровень владения зоны высокого уровня преступности и владения оружием скорее расходится.
Допустимо сказать что “в этих округах никого не убивают, потому что там никто толком и не живет”, однако самый вклад дает всем известная густо населенная и хило вооруженная Калифорния. Иными словами, везде, где люди плотно селятся, они убивают друг друга, и наложение зон “население-убийства-оружие” показывает, что это происходит даже когда количество оружия снижается.
Третье — тема с самоубийствами в США крайне актуальна. Недаром многие активисты левого фланга во всеуслышанье кричат о росте вероятности и количества самоубийств наряду с ростом числа пушек— эти утверждения ложатся на реальную, в отличии от массшутингов, проблему.
⅔ смертей от оружия — это весомая доля. К тому же, эмоциональная окраска очень яркая — суицид всегда трагичен. Рассказы про ужасы преступлений с оружием на фоне их снижения (пускай и многими игнорируемого) работают закономерно хуже с течением времени, а вот самоубийства с 1999 года по 2017 выросли на 33 процента, и являются 10-ой по счету причиной смерти в США, а в возрастной группе 10–34 и вовсе входят в топ-3. Так, в 17 году 47173 американца лишили себя жизни. Проще говоря, самоубийства в США — реальная общественная проблема, а около половины самоубийств совершаются с оружием.
Ситуация двоякая. С одной стороны, есть чему радоваться — все разговоры о том, что в США преступность и пальба, оружие оседает в руках преступников, как минимум на 66% некорректно — люди убивают, преимущественно, сами себя. С другой стороны, у противников оружия появляется новая история для того, чтобы давить на эмоции публики, наряду с массшутингами и терроризмом — самоубийства. А главное, что если действительно повышается риск наложить на себя руки, если в доме оружие?
Но всякая цифра должна быть дополнительно детализирована, а зависимость — проверена на предмет прочих факторов. Что интересно, молодые люди, как правило, используют оружие родителей/родственников, редко являясь владельцами оружия.
Как установлено исследованием American Journal of Public Health, оружие не является наиболее частым способом самоубийства, напротив, оружие составляет всего 6%,того, чем люди пытаются себя убить. Лидируют, напротив, медикаменты, но откачать от смертельной дозы еще как-то возможно, а от 7 граммов свинца в голове совсем затруднительно. Оружие — не самый распространенный способ самоубийства, однако оно чаще всего туда приводит с первой попытки. Факт этот, разумеется, подается как то, что “наличие оружия не оставляет бедным самоубийцам шанса”, пускай и не без причин — есть утверждения, что те, у кого не получилось с первого раза, как правило успокаиваются.
Надо понимать, что оружия немало еще и в Чехии, Финляндии, Швейцарии, Сербии Бельгии и даже Германии, однако конкретно в США это приводит к проблемам такого масштаба.
Тут мы касаемся особого момента — в США не просто много оружия, с ним имеет место быть некоторая вольница. То есть, в Германии оружия тоже немало, но порядки не из простых. Может именно вольница с оружием ведет к “ежедневным перестрелкам в США”, о которых нам старательно внушают? Мы уже выяснили, что две трети смертей — вовсе не про ковбоев на улицах и не про вольницу с оружием, а значит и дело вовсе не в ней. Вольность оружейных порядков не играет роли в самоубийствах, ведь и в Германии, и в Испании, и много еще где дома можно хранить пистолеты, револьверы, да и много чего еще, но пробелмой это не становится. Самоубийцам большего и не нужно, лишь бы дома лежало, но какой-то катастрофы с самоубийствами в этих странах нету.
Таблица (да простит меня читатель, ввиду стократной разницы по вооруженности Японии и США презентовать информацию графиком неудобно), будь она превращена в график, показала бы разброс линий/точек, свидетельствующий об отсутствии корреляции, или связи между количеством самоубийств и оружием, на 100 и 100 тысяч человек соответственно. Парадоксально, но левые теоретики провели внушительную работу, анализируя связь одного с другим, умудрившись избегать расширения фокуса.
Так, некоторые исследования показывают положительную связь между обязательным периодом ожидания перед покупкой (обычно составляет 3–14 дней в зависимости от Штата) и снижением количества самоубийств. Важно понимать, однако, что делать выводы по одному лишь только фактору близоруко: резкое ухудшение оружейных законов в Австралии, согласно исследованиям, ситуацию с самоубийствами не улучшило. Зато на Гавайях период ожидания вроде бы помог.
Тема самоубийств в США активно эксплуатируется для давления на владельцев. Уже сейчас под припевочку о самоубийствах провели законы, позволяющие “изымать оружие у людей в зоне риска”. Уже есть опыт конфискации оружия у родителей за “неправильные мемы” их детей.
Столь универсальное правило, как “оружие+ == самоубийства+” должно было хоть как-то прослеживаться хоть где-то за пределами США. Здесь самое время вспомнить про зашкаливающее количество самоубийств в России — позорная третья строчка в мире. Увы, горький опыт отчизны как ничто демонстрирует — низкое количество стволов на душу никак не снижает количество несчастных судеб.
В этой проблеме есть и моменты мировоззренческого характера. Как мы смотрим на право человека распоряжаться своей жизнью? Считаем ли мы, что человек не имеет права отнять у себя жизнь? Что он становится недееспособным, решив покончить с жизнью, и нужно вмешаться? Мой комментарий покажется циничным, но он таков: какими бы ни были ответы на все эти вопросы, опасения за жизнь самоубийц, которых, в общем-то, в обществе меньшинство (иначе бы общества уже не было), не должно сказываться на желающих жить гражданах. Предотвратили — славненько, но только если это не нарушило прав тех, кто хочет жить.
Четвертое — все истории о связи между оружием и насилием над женщинами, преимущественно основанными на американской статистике, не то чтобы высосаны из пальца, но, подобно самоубийствам, выставлены не просто в неверном свете, а показаны через кривое стекло. Отрицать то, что проблемы, связанные с вооруженными нападениями, самоубийствами и несчастными случаями, летальными и нелетальными, касаются женщин было было бы странно, однако никакого “равенства полов” нет и близко — лишь 14% смертей от оружия — это женщины, и лишь 10% раненых оружием принадлежат к слабому полу. Женщин любые злоключения, связанные с оружием, касаются в 10 раз реже, чем мужчин. Позволим себе заметить, что ввиду обьективного физического неравнества усредненной женщины и мужчины, для женщин личное оружие представляется даже более важным фактором.
История о связях оружия с насилием над женщинами — нормальный вектор развития анти-оружейной политики. Продавать нужно под любым соусом. Как следствие, в попытках привлечь феминистический электорат, организации вроде “Everytown for gun safety” (карманная организация миллиардера Блумберга) сыпят шок-утверждениями сродни тому, что “каждая третья женщина подвергалась насилию”, быстро продолжая в духе того, что каждая вторая женщина, убитая в инцидентах домашнего насилия, убита оружием. Такой переход от широкой общности к узкой частности.
Недаром отмечает “Everytown for gun safety” — 92% убийств женщин огнестрелом в высокоразвитых странах приходится на США. Переход от общего внушающего панику тезиса к избирательным и специализированным утверждениям демонстрирует, что подобные организации озабочены лишь насилием конкретно с оружием. Понимают ли они, что озверевший партнер может убить женщину и массой других способов (что в половине случаев в США и делается), однако лишь огнестрельное оружие позволит ей пресечь насилие в отношении себя в критической ситуации?
Пятое — избитое, надоевшее, но важное — количество оружия у американцев все растет, а преступность все падает. Это, конечно же, ставит в неловкое положение противников оружия — им приходится выдумывать новые аргументы против Второй Поправки, как рост самоубийств или домашнее насилие. С 1993 года количество убийств с оружием снизилось на 49%, причем американцы не в курсе. Как обычно, делаем скидку на развитие медицины: не всякое огнестрельное ранение кончается смертельным исходом. Однако преступность снижается в целом!
Однозначно сравнивать преступность от страны к стране очень сложно, практически невозможно. Тем более, если присутствует законодательный плюрализм, как в Штатах. Показатель убийств в США средненький — хуже чем в Европе (5 против 1.5 на 100 тысяч населения), но у ранееупомянутых соседей цифры и вовсе могут зашкаливать. Возможно, “место такое”, континент специфический.
Известные цифры по преступности с оружием во многом относятся к организованной преступности, или бандам, причем практически 80% таких преступлений осуществляются оружием, которым владеют на незаконных основаниях. После такой воронки кажется абсурдным, что вообще происходит обсуждение ограничения прав законопослушных людей.
Наши рассуждения останутся неполноценными без рассмотрения данных о случаях ранений. Текущий уровень развития медицины снижает риск смертельного исхода от огнестрельных ранений при оказании своевременной помощи. Необходимо убедиться, что фильтруя “стрельбы” по смертям, мы не оставляем лишь верхушку айсберга. Добавляя 67,197 инцидентов без летального исхода расширяем горизонты. Опираться будем на данные NCBI за 2010–2012 годы. Особой динамики в данных нет, а нас волнует доступность детализации. 67 тысяч — это сверх 32 уже разобранных нами. То есть, инцидентов с попаданием снарядов в людей где-то 100 тысяч в год. Иными словами, 66% стрельбы в людей — не смертельный исход. 20 тысяч из этих 100 — самоубийства, 10 тысяч — убийства, включая полицией. Еще около 3.5 тысяч — попытки самоубийства с оружием, не увенчавшиеся успехом. 48,534 — это нападение с применением оружия, повлекшие ранения, но не смертельный исход. Это именно цифра, необходимая для нашего рассуждения об американских оружейных проблемах, которые не могут быть сведены исключительно к убитым оружием, нас волнуют и раненые. Что известно об этих 48 тысячах?
72% — люди преимущественно молодые.
Из них 43,666 — мужчины
23 тысячи или 47.5%пострадавших — в возрасте от 15 до 24 лет
Вторая по численности группа — от 25 до 34, 14 тысяч человек
Как и в случае с летальным исходом, преобладает не-белое население. Не считая самоубийств, которые редко приводят в группу нелетального исхода, наблюдается расширение прежней картины.
Отдельная история — это 11 тысяч из 100 тысяч случаев огнестрельных ранений — это несчастные случаи с нелетальным исходом. Оценка этой цифры — вопрос личной позиции. Цифра мизерная, памятуя о количестве стволов и владельцев оружия в США. Странно не то, что в стране со 100 миллионами владельцев, многие из которых весьма активны, а некоторые — дурны, один из 10 тысяч допускает ошибку, а то, что это не происходит чаще. Нарушения ТБ многим стоят здоровья, но сложно назвать проблему “социальным злом” или “оружейной проблемой” — нелепых травм у американцев хватает, а самострельные ранения (или с нечаянной стрельбой в других) — это своего рода “личные дела” виновника и пострадавшего. Общество должна волновать исключительно намеренная насильственность инцидента, если таковая имела место. Опять же, “физический ущерб”, нанесенный оружием, может варьироваться: от тяжелого самострела при попытке забить змею прикладом, до иска на человека, осыпавшегося вас дробью. США все-таки.
Резюмируем:
Из 100 тысяч человек, как-то страдающих от оружия в США в ежегодно, только 30 тысяч погибнут. Более 20 тысяч из них — наложив на себя руки. Оставшиеся 10 тысяч будут, в основном, молодыми латиносами/чернокожими. Раненые не смертельно тоже преимущественно будут молодыми людьми. 11 тысяч из 100 будут незадачливыми стрелками, подстрелившими кого-то ненамеренно. Даже 1 из 100 пострадавших от оружия не будет жертвой массшутинга. Смерть от оружия не войдет в топ-10 причин смерти в США, лишь сделав вклад в 10-ю строчку — 20 тысяч самоубийств из 47 осуществляются при помощи оружия. От сердечных заболеваний гибнет в 20 раз больше американцев, чем от пуль.
В отдельных районах США воссоздана культура, скорее характерная для Латинской Америки, с ее зашкаливающим уровнем насилия. Этническая специфика, наряду с концентрацией преступности по районам, и ее организованный характер сигнализируют, что именно социальные проблемы — и именно они, а не оружие — ответственны за тысячи насильственных смертей в США.
Самоубийства — это другой пример игры на нотках политических чувств американцев и наблюдающего мира. Все-таки, не от самого оружия люди кончают жизнь самоубийством (иначе бы американская нация существенно подсократилась), а от других, более сложных проблем, решать которые — не винтовки запрещать.
Акцент на женщин в анти-оружейном дискурсе — не более чем попытка привлечь феминистические движения (традиционно левые) к общей кампании против оружия. Любые “исследования” на тему предполагаемого повышения риска для женщины в паре владельцев оружия должны рассматриваться с осторожностью, весьма вероятно, что они построены на удобной, намеренно зауженной выборке. Если бы риск действительно повышался, вероятно, США была бы страной насилия над женщинами, что не соответствует действительности.
Акцент на массшутингах — не более чем игра на чувствах. Даже если мы пойдем на уступку анти-оружейным организациям, требующим считать массшутингом всякий инцидент с 4 пострадавшими, количество жертв таких “массшутингов” составит не больше процента от 100 тысяч, пострадавших от оружия, с летальным или нелетальным исходом.
Вынося субъективное суждение, от 100 тысяч можно смело отнять число самоубийств (20 тысяч) и непроизвольного ущерба (11 тысяч). Пускай первое является социальной проблемой, а второе — наносит реальный ущерб, важно понимать, что, если мы ищем цифру агрессивных, насильственных действий с оружием в США, то нам придется остановиться на чем-то в районе 70 тысяч — крохотное число по отношению к зарегистрированным владельцам (менее 0.08 процента) и еще меньшая по отношению к населению страны (0.02 процента), а если считать все-все происшествия с оружием, то все равно речь пойдет о сотых процента. Имя таким долям — погрешность, но не учета, а человеческого поведения. Проще говоря, в любой нации на сотни миллионов будет находиться некоторое количество чудиков/мерзавцев/дураков, делающих что-то противоправное. США не исключение, но какой-то катастрофы с вооруженным насилием там нет.
Миф о разгуле вооруженного насилия в Соединенных Штатах, а вместе с ним и миф о связи оружия с насилием, пора отправить на свалку. В не-европейском уровне насилия виновны не перестрелки ковбоев, дорвавшихся до стволов, а обыкновенные социальные невзгоды, вполне естественные и локализованные. США намеренно превратили в пугало для плохо осведомленных об оружии. Когда нужно — США сравнивают с миром, говоря “нигде больше нет такого”. Когда удобно — выдают за правило то, что вырисовывается в подтасованных частностях, но не подтверждается общей картиной.
