Миф первый:
Либертарианцы — отпетые индивидуалисты, антиобщественники и эгоисты
Старое, грубое заблуждение, которое возникало у людей, читавших “Атлант расправил плечи” один раз. По диагонали.
Либертарианцы не терпят коллективного принуждения, особенно навязанного государством. Идеи “обобществления” нам кажутся абсурдными. Политика “коллективизации” — преступной. Слово “коммуналка” для либертарианца — нарицательное обозначение людей, через силу сведенных вместе. Иными словами, либертарианцы не терпят “общака” левацкого, коммунистического, принудительного толка. На этом надуманная “антиобщественность” либертарианцев заканчивается.
Либертарианцы как никто другой выступают за союзы, кооперацию. Отличие же либертарианцев от лево-социальных течений в следующем:
1. Либертарианцы не знают таких “общественных” целей, что оправдали бы насильственные методы. Коммунисты (и прочие последователи тоталитарных доктрин) стремились построить “рай для всех”, “общество изобилия” и “социальное государство”. Прикрываясь этими благими целями, они истребили миллионы человек, жизнь многих сделали невыносимой. Да, многие сейчас вспоминают социалистическое прошлое как славные времена. А что, американцы не испытывают ностальгию по 50–80м ? И там, и там большинство довольно, но где государство убило больше людей? Цели не оправдали средства. Причем не только в российском опыте, в каждой коммунистической стране произошло крушение идеи “общака”.
2. Либертарианцы верят в то, что лучшие союзы — сформированные добровольно, без государственного или иного насильственного вмешательства. Колхоз — это прекрасно, когда люди туда приехали сами. Коммуны — отличная форма сожительства (многие либертарианцы мечтают так жить!), лишь бы только пребывание в них было добровольным.
Так что либертарианцы не против общества или коллектива, но против всего, что разобщает людей — запретов, ограничений, навязанных обязанностей и невыгодных обеим сторонам сделок. Добавьте к любому делу элемент принуждения, и стороны друг друга возненавидят. Разве в этом сплоченность общества? Разумеется нет, это верный путь к атомизации, прослеживаемой в российской действительности и сегодня.
Индивидуализм либертарианцев не в том, что общих интересов не может существовать. Индивидуализм либертарианцев в том, что нужды коллектива не оправдывают нарушение прав отдельной личности посредством государственного вмешательства.
Миф второй:
Либертарианцы не любят государство, а значит свою страну
Отождествление “страны” и “народа” с “правительством” и “государством” — одна из величайших общественных афер, на которую либертарианцы не повелись. Либертарианцы не любят государство просто как таковое.
Мы любим свою страну, и мы верим в наших людей. Точно так же как и либертарианцы в других странах. Однако бочка меда не способна заставить полюбить вкус дегтя. Да, последний может быть принят за необходимость, но вкус лучше не станет. Как ни крути, а государство — аппарат насилия, а значит — страдания, ограничения для людей, страны, народа. Патриотизм либертарианцев в том, чтобы уменьшить насилие и страдание, которое государство привносит в жизнь людей (а если возможно — убрать вовсе). Наша любовь к нашей стране, нашему народу, заставляет нас призывать к ответу наше правительство, которое представляет такую абстрактную, но отнюдь не мифическую сущность, как государство.
Миф третий:
Либертарианцы — социал-дарвинисты, они хотят сжить бедных со свету
Этот распространенный миф мог родиться или в голове бессовестного лжеца, или же человека не понимающего ни бедности, ни богатства.
Ситуация содержания на отобранный у сограждан деньги откровенно маргинальных слоев общества либертарианцам сильно не по душе, однако, либертарианцы не за то, чтобы “сжить бедных со свету”. Сострадание к людям, не добившимся успеха, либертарианцам знакомо и понятно. В конце концов, сами либертарианцы в большинстве своем совсем не атланты. Либертарианцы выступают против разнообразных государственных пособий не потому, что это пособия, а потому что они — государственные. Мало того, что любое государственное мероприятие — это распоряжение чужим, то есть насильственное перераспределение собственности, это еще и чиновничья кормушка, то есть залог того, что государство будет забираться во все новые сферы жизни людей.
Конечно же, очень милой, сентиментальной идеей является помочь всем бедным и лишенным, но это не очень-то правильно делать за счет грабежа, а этим государство и занято. Либертарианство одобряет частную благотворительность. Если вы действительно беспокоитесь о проблемах бедных, помогите им сами, своими средствами, а не отстаивайте общественный грабеж.
К тому же, за всеми лозунгами государства о “поддержке” нередко скрывается стремление контролировать граждан — экономически и идеологически. Таким образом, государство, с одной стороны, загоняет людей в рамки, а после — дает им по чуть-чуть чтобы те не взбесились. Тем самым государство не заботится о бедных. Оно их создает, попутно выполняя кучу других алчных задач: обогащение чиновников, расширение своего влияния, да просто создание базы избирателей, в конце концов. Простейший пример — Путин и толпа бюджетников, социальные отчисления, в конечном счете идущие преимущественно на содержание толпы полицейских и чекистов.
Так что либертарианцы не против бедных, либертарианцы против насильственного перераспределения. Неудобно признавать, но говоря о перераспределении, мы говорим о воровстве, в котором государство выступает посредником. Возможно, некоторые из бедных за то, чтобы в их пользу грабили богатых. Станет ли ошибкой выразить несогласие с ними?
В либертарианском мире бедные, старые и слабые не вымрут с голоду, они выиграют от всеобщего обогащения, которое возникнет благодаря снятию искусственных ограничений, а также налогового грабежа, достигающего половины дохода во многих странах (и более). Последние 200 лет сделали жизнь всех без исключения людей несравнимо богаче, безопасней и интересней. Это же великое обогащение дало возможность государствам “снимать излишек”, как они посчитали — забирать небывалые ранее проценты доходов граждан в свою пользу.
Если же вы бедны и рассчитываете на государственную помощь, то подумайте о том, что всё больше полагаясь на государство вы всё сильнее попадаете к нему в рабство. Если ваше здравоохранение, образование и пропитание даются вам государством и его конкретными представителями в виде чиновников — они в любой момент могут начать ставить вам условия их получения. И отказаться не получится.
P.S. Отдельные либертарианцы вполне одобряют идею Безусловного Основного Дохода, предположительно способную искоренить бедность как явление. Тема это, однако, сложная, и потребовала бы долгое обьяснение, почему именно БОД— вполне либертарная идея.
Миф четвертый:
Либертарианцы — просто новое слово для “классического либерала”
Прежде всего, нужно отметить, что “классический либерализм” — это конструкция неопределенная и неофициальная. Она обычно дается, чтобы подчеркнуть разительный контраст между либералами 17–18 века и нынешними леволибералами, которые к первым отношения, по сути, не имеют. Все-таки, идеями Локка и Джефферсона либерализм в те времена не ограничивался, и многие тогдашние утверждения шли бы вразрез с либертарианством. По сути, термин “классический либерализм” в первую очередь исторический. Правильнее было бы говорить просто “либерализм”, а всех социальных левых отнести к помойке истории под ярлыком “леваки” или“социалисты”, но так уж случилось, что термин “либерал” уже не отмыть.
Либертарианская мысль является развитием и адаптацией классического либерализма в его лучших чертах. Во многом либертарианство схоже с классическим либерализмом, но все же не тождественно ему. Начнем с того, что многих проблем во времена расцвета либерализма не существовало. Могли ли авторы идеи свободы совести представить, что их преемники через 200 лет будут сажать людей за “общественно опасные” идеи? Или что тайная слежка за гражданами в целях борьбы с терроризмом не будет признана антиконституционной? Или что некоторые виды оружия будут ограничены как “слишком опасные”? Или что врача смогут посадить в тюрьму за то, что он дал больному лекарство? Могли они допустить, что народ променяет свободу на пайку? Едва ли.
Также всегда стоял вопрос “степеней свободы”. Либертарианство в крайних его формах куда более нетерпимо к государству и куда более индивидуалистично, чем классический либерализм. В либертарианстве собственность неприкосновенна, а всякое действие, если оно не является агрессией по отношению к другим, должно быть разрешено. В каком-то смысле либертарианство является более последовательной и радикальной трактовкой либеральной идеи.
Отличается и отношение к демократии. То, что сгубило либералов, превратив их в леволибералов современного толка, — это идея, что народ может проголосовать за что угодно. В скором времени народные представители смекнули, что они могут приторговывать обещаниями о распределении благ в пользу нужных им людей, таким образом выигрывая выборы. И вот, очень скоро, идея “пособий” и “общественных благ” убила либерализм в его классической форме — как идею невмешательства в вопросы свободы, собственности, экономики. Либертарианство на демократию смотрит, упрощенно говоря, так: представители могут быть избраны народом, но народ не может санкционировать правительство делать что угодно. Эта же идея отражена в классическом либерализме через Конституции, то есть ограничивающие правительство верховные законы. Увы, нет стран, где бы этот закон не попрали. В либертарном правопонимании демократия — это всего лишь один из инструментов в системе сдержек и противовесов, задачей которого является только и исключительно обеспечение срочности магистратур, то есть регулярной смены избранных лиц.
На практике провести грань между классическим либерализмом и либертарианством крайне сложно: между доктринами столетия, а сторонники обеих идей отстаивают действия, разные по своей радикальности, и самые радикальные либертарианцы (анкапы) будут существенно отличаться от умеренных классических либералов. Пускай классики и ссылались на Библию в своих трудах, а Конституция была вдохновенным документом, либерализм появился скорее как утилитарная идея о том, что меньше государства и больше свободы — это хорошо для процветания и благосостояния людей. В незавершенности философской деонтологической основы и скрыта его главная слабость.
Либертарианство, признавая экономические утилитарные аргументы в пользу свободы, располагает также деонтологической философской концепцией самопринадлежности и запрета агрессивного насилия. Либертарианцы считают, что свобода — это не просто выгодно. Это морально.
Классический либерализм — совокупность идей в историческом контексте.
Либертарианство — последовательная правовая философия.
Миф пятый:
Воплощение либертарных идеалов — Сомали или какой-нибудь другой “failed state”
Одно из самых попсовых заблуждений о либертарианстве, проистекающее из поверхностного понимания системы либертарианских ценностей и поддерживаемое самим либертарианцами при помощи шуточек об “анкапистане” и подобном.
Является ли Сомали либертарианской, то есть свободной страной?
Казалось бы:
- Единого правительства в Сомали нет
- Торговля контролируется не правительством
- Что с налогами — черт разберет
- Полно оружия
- В личные свободы на законодательном уровне особо не лезут
- Экономику не регулируют
Все ведь сходится! Как бы не так. Либертарианцы отстаивают ПОРЯДОК, а не хаос, веря, что порядок, основанный на неприкосновенности прав и свободе взаимоотношений граждан, превосходит порядок навязанного госконтроля. В Сомали нет (единого) правительства, но это не делает личность неприкосновенной, а взаимоотношения свободными. В Сомали похищают, убивают, насилуют, занимаются клановым рэкетом, пиратством, вымогательством. Как нечто подобное может быть допустимо при либертарианстве? Никак. Сомали это не “либертарианская мечта”, это просто государственный провал во всей красе — инструменты насилия стали грубее, откатились на пару веков назад. Сдирание денег с населения происходит на уровне не федерального правительства, а кланов.
Иной раз “передовые государства” так достают со своими запретами и ограничениями, что иной либертарианец говорит “да лучше жить в Йемене или Сомали, платить за то, чтобы тебя не трогали, чем отдавать полдохода этим дармоедам с их запретами”, однако ничего общего между Сомали и либертарианством нету. В Сомали может не быть каких-то запретов, но вот только либертарнее оно от этого не становится. Чего не хватает? Как минимум доктрины NAP, то есть принципа неагрессии. Свобода, в общественном смысле, это не просто отсутствие узаконенной тирании, это набор гарантий, что твои права — на жизнь, собственность, — не будут нарушаться.
Миф шестой:
Либертарианство — сугубо теоретическая, фантазийная доктрина, подобно научному коммунизму
Это не так. Распознаваемые обществом права человека — конкретный, изменяемый параметр. Вмешательство государства — регулируемый параметр. Свобода экономики — не константа, а выбор граждан. Задача либертарианства — выставить параметры “государство” и “ограничения” по минимуму, а “права” и “свободы” — на максимум.
Право защищать свою жизнь, налоговые ставки, вмешательство государства в вопросы собственности, ведение бизнеса, интимные отношения людей, свободу слова, распоряжение своим телом — все это не предмет абстрактных дискуссий о “всеобщем равенстве” или лозунгов “кто был ничем, тот станет всем”. Это переменные, которые в каждой стране выставлены по-разному. Это не теоретические построения, а конкретные решения, с которыми государство, с позволения народа, играет как с тумблерами, зачастую обслуживая интересы своих выгодополучателей.
Все это — не “историческая неизбежность”, это выбор конкретных людей в конкретных странах, относительно того, сколько мы хотим оставить за собой, а сколько — готовы позволить украсть у нас. Либертарианство не готовит вам утопию, оно убирает лапу государства от пульта контроля человеческой жизни.
Миф седьмой:
Либертарианство ничего не поменяет
Опять же, либертарианство не сулит вам бесконечного изобилия и постоянного блаженства. Обещание либертарианства лишь в одном: вернуть людям то, что государство забирает у них: их свободу распоряжаться собой и своей собственностью.
Также есть надежда (подкрепленная историческим опытом), что убрав самого неэффективного посредника — государство, дела вести станет проще, и люди от этого сильно выиграют материально.
Представьте, что у вас есть деловой партнер, такой же гражданин, как и вы. Суть ваших отношений непринципиальна. В эти отношения приходит посредник. Он просит скромную плату за свои услуги — процентов 50 от всего, что вы имеете. Отказаться вы не можете, иначе вас арестуют. Ладно бы это, но посредник постоянно ставит вам новые условия (которые вы обязаны принимать). Он запрещает ваш любимый мессенджер, сжигает ваши накопления (которые сам и заставил делать), читает вашу переписку, грозит вам сроком, если вы скажете что-то не то, может отправить вас за решетку за часы с диктофоном или очки с камерой, подселить на вашу землю неприятных иностранцев. Он даже может наказать вас, если вы будете сами защищать свою жизнь. А еще он может отобрать у вас что захочет, но это под настроение. Классный посредник, правда? А начиналось все с того, что он просто обещал вам защиту вашей жизни и имущества, а потом — начал придумывать себе новые роли, в чем он не собирается останавливаться. И что иронично, о правах преступников, от которых он обещал вас защищать, посредник заботится не меньше, чем о ваших. Есть даже подозрения (но это все домыслы, разумеется), что посредник с ними на одной ноге, да и вообще в них остро нуждается. Классный посредник? Не пойдут ли дела лучше без него?
Государство разрослось в каждой стране, набрав такой вес, что коллапс неизбежен. Это стало так очевидно в последнее время, что люди недоумевают. Во всем мире, в каждой стране, новости политики — театр абсурда, спектакль, с которого нельзя уйти, на котором так и не определятся с жанром постановки — то ли это комедия, то ли это натуральный ужас, ведь как еще назовешь, когда вашу страну наполняют нежелательными соседями за ваш счет? Когда людей арестовывают за сохраненную картинку или острый предмет в общественном месте? Когда на ваши сбережения ведут конфликты, в которых вы не заинтересованы? Хотя бы это пора менять, и в мире нет политического течения кроме либертарианства, которое однозначно говорило бы: минимум государства.
Миф восьмой:
Либертарианцы против морали
Либертарианцев часто воспринимают не иначе как либертинов, людей, отрицающих принятые в обществе нормы, устои и мораль. Так ли это? И да и нет.
Либертарианское “отрицание норм” выражается в двух вещах. Во-первых, либертарианцы решительно против всякого государственного вмешательства в личную жизнь. Очень часто общественные догмы превращаются в законодательный запрет или норму, и либертарианцы против такой “морали”. Мы против “морали”, которая довела Алана Тьюринга до самоубийства после химической кастрации. Мы против “морали”, которая привела к запрету спиртных напитков в США. Мы против “морали”, которая порабощает женское тело на 9 месяцев, когда она беременна нежелательным плодом. Мы против той “морали”, что закрепилась в нормах Шариата. Либертарианцы против того, чтобы предрассудки превращались в законодательные запреты.
В остальном, либертарианцы — обычные люди, которые зачастую не одобряют распутный образ жизни, наркоманию, алкоголизм, невежество, грубость, дебош. Разница лишь в том, что либертарианец выступает за мораль и этические принципы на общественном, а не государственном уровне. Законодательно должно быть запрещено грабить, наносить физический вред и еще некоторые вещи. Остальное — предмет сложных общественных отношений, постоянно меняющихся представлений о нормах, о том, что “правильно” и “хорошо”. Либертарианцы не стремятся насадить “прогрессивные взгляды” или “толерантность”. Их цель — вынести вопросы нравственности, секса, норм поведения, семьи, расы, убеждений, короче, всех личных свобод из поля влияния государства, а не пропагандировать вольницу и разврат. Либертарианцы не против морали и норм нравственности. Либертарианцы против их насильственного насаждения, продвижения через государственную машину насилия, существующую на отобранные у людей средства.
Не столько миф:
Все либертарианцы — анархо-капиталисты
Нет. Все либертарианцы — сторонники рыночных, безгосударственных отношений, но не все видят практическую возможность отбросить государство совсем.
Сторонники минимального государства, минархисты, выступают за то, чтобы оставить государству ряд функций, сохранив самый компактный аппарат, который будет заниматься преимущественно правовыми вопросами, национальной обороной, внешней политикой и может еще чем-нибудь, где без государства совсем никак. Делается это не потому, что минархисты хотят оставить лазейку, а просто потому, что общество без государства пока что на горизонте не маячит, а с государственным вмешательством пора бы заканчивать.
