В России нужна «революция достоинства». Нет, я, конечно же, не про Украину. Я понятия не имею, почему евромайдан стали так называть. В России нужна идея, которая выполнит одну из важнейших задач — вернёт русскому человеку ощущение собственного достоинства, позволит смотреть на себя и на сограждан, как на людей.
Я очень часто слышу аргумент порядка «это все конечно хорошо, но в России половина населения — орки, и с ними не прокатит». Страшнейшие это слова. Для начала — объективно не верные. Русские может не японцы и не швейцарцы, не баски, но сказать что мы какой-то убогий народ никак нельзя. Съездите в ту же Британию, убедитесь сами. Это не к тому, что британцы какие-то не такие, а к тому, что русские, даже в худших своих проявлениях — вполне себе средняя температура по моргу. С той разницей, что сто лет коммунистического ига истязали Россию, а в последние десятилетия лже-либералы всеми силами внушали нам национальную неполноценность и ненависть друг к другу, к нашему народу. И это сработало.
Человек без идеи собственного достоинства не станет вести себя порядочно. Не станет стремиться к красоте. Не станет стараться сделать лучше там, где можно сделать на итаксойдет. Что отличает человека который украдет, лишь бы только выпить, от того кто будет работать в поте лица, пускай даже с такой же целью? Достоинство. Что отличает человека, который во всем стремиться к прекрасному, от того кто все делает наперекосяк? Достоинство. Только это. Далеко не всегда дело в рациональной выгоде от добропорядочного поведения, хотя она, несомненно, существенна. А для достоинства нужна идея. По началу даже второстепенно, какая именно.
Идей у наций может быть не так-то много. По крайней мере, нашей точно не всякая подойдет. Европейской старческой идее «комфортно живем» у нас взяться неоткуда. Нынешнее «мы самые страшные и нам все нипочем» нам явно не подходит, если мы хотим быть чем-то, помимо страхолюдины, от которой все шарахаются. Остаются варианты политических идей, религиозных и национализма.
Идея национализма хороша своей простотой и доступностью. Я неспроста отделяю ее от «идеологических». Национализм это очень простая идея, недаром ее подхватили многие страны бывшего Варшавского Блока. Более того, она имеет свой смысл, и в России — некоторую популярность. Русскому народу, как и всякому, хочется воспевать и культивировать лучшее в себе (благо есть что) и просто сосредоточившись на реальном возрождении всего того что можно именовать «русским» мы могли бы в средне-долгосрочной перспективе наблюдать духовное воскрешение. Национализм это не плохо. В какой-то степени ее уже преподнесли нам в извращенной, квасной форме в формате «русского мира», однако делая это нам сознательно впаривали худшее, что есть в нашем народе, вместо лучшего. Получился «национализм наоборот». Проблема в том, что националистическая идея узколоба, как идейно, так и экономически.
С идеологиями как национальными идеями (простите за тавтологию) все сложнее. По сути, в мире таких не много: коммунизм, Ислам и условная «свобода». С первой Россия знакома не понаслышке. Эта же участь коснулась ряда стран, которые сейчас либо мелькают в сводках про голод и мор, либо вспоминают былые времена как страшный сон. Вроде как коммунистический Китай перешел на национализм с коммунистической идейной матрицей для подавления противоречий национализма! Повторяю: идея КНР — национализм. Все под небесами будет ханьским.
Религиозные идеи в 21-ом веке в России не сработают. Желающих быть примерными христианами не так уж много. Ислам, как идейная доктрина для «наций» сразу отбрасываем. Религиозная специфика делает его устойчивым там, где он прижился, она же его постоянно будоражит, она же делает его плохо экспортируемой. Оно и к лучшему.
Остается свобода. Однозначно причастная к такой идеологии страна в мире одна — land of free and home of brave. Страна, где гордятся, что их строй — самый справедливый на Земле. Где гордятся тем, что их граждане имеют больше прав, чем где-либо еще. Страна, где эти права создали пропорциональные возможности. Можно ли в рамках национализма иметь столько личных и экономических свобод? Можно, но при них очень быстро не останется национализма. Свобода и уважение к индивиду — особая идеология. Нам постоянно внушают что «да у них там то же самое, что и у нас, просто называется иначе». Это обратный каргокульт туземца, который верит, что у других самолет тоже из грязи и палок, просто еще в фольгу завернут, а потому — летает.
«Свободная идеология» занимает совершенно особое место в мире, как в моральном, так и экономическом смысле. Взрывной рост развивающихся азиатских экономик вводит в заблуждение. Заставляет мечтательно задуматься над тем, нельзя ли все-таки не давая возможности гражданам быть свободными получить процветающее общество. Это — любимая мысль леваков, тиранов и бюрократов, — «как бы и поборы с запретами сохранить и процветания поиметь». Как бы найти особый путь, без прав человека, но с преимуществами передовых стран. Тут нужно помнить две вещи. Раз, азиаты это азиаты. Станете азиатом — будете размышлять о том, применимы ли к России порядки муравейника. Второе, успехи Китая не очень правильно противопоставлять процветанию США, поскольку китайскому экономическому росту несколько десятилетия, а американскому — столетия, а в Китае есть еще и эффект масштаба от миллиардного населения. Подумайте дважды, прежде чем принижать свободу.
По факту — Россия снова понятия не имеет, что делать с собой, примерно как сто лет назад, когда все истории с “Царем и Отечеством” кончились тем, что народ отдавал жизни и за зеленое, и за черное, и за белое, и за красное и многие другие идеи, потому что в стране однозначного виденья будущего не было, но был сильный общий левый уклон, что привело к тому, что из всех левых победили самые беспринципные и жестокие. Результатом стал очень противоречивый взлет страны и ее граждан, в основе которого, однако, были столь ошибочные положения, что кончилось все известным образом — Россия лишилась внутреннего достоинства. И вернуть его можно только с новой идеей. Сто лет назад мы опробовали коммунизм. Национализм Россию, как и всякую империю, сопровождал во все времена, подстраиваясь, меняясь. И в этом его проблема — чистый национализм «не ложится», если вообще существует. Из неопробованного остаются религиозные прибабахи и свобода. Мне, как русскому человеку, последнее ближе.
